Простой, обыкновенный человек, даже еще и с
титулом графа, человек, у которого две руки, две ноги, два глаза, два уха и один нос, человек, который, как и все мы, ест, пьет, дышит, сморкается и спит… и вдруг он самыми простыми словами, без малейшего труда и напряжения, без всяких следов выдумки взял и спокойно рассказал о том, что видел, и у него выросла несравненная, недосягаемая, прелестная и совершенно простая повесть.
Он вспомнил, что всю ночь отгонял от себя мысль о появлении Савина, не только знавшего, но и бывшего в приятельских отношениях с действительным владельцем
титула графов Стоцких, отгонял другою мыслью, что успеет еще на следующий день со свежей головой обдумать свое положение, и вдруг этот самый Савин, как бы представитель нашедшего себе смерть в канаве Сокольницкого поля его друга, тут как тут — явился к нему и дожидается здесь, за стеной.
— Лифляндия должна гордиться таким патриотом, и кто думает противное, недостоин имени благородного сына ее, — присовокупил граф Л-д [Граф Л-д — Густав Рейнгольд Иоганн Левенвольде, лифляндский дворянин, фаворит Екатерины I, получивший от нее
титул графа, звание камергера.] (тот самый, который в царствование Екатерины I был ее любимым камергером и впоследствии времени, играя важную политическую роль в России, исходатайствовал своим соотечественникам права, за которые пострадал Паткуль).
Неточные совпадения
— Я вас познакомила с ним как с Landau, — сказала она тихим голосом, взглянув на Француза и потом тотчас на Алексея Александровича, — но он собственно
граф Беззубов, как вы, вероятно, знаете. Только он не любит этого
титула.
Но что касается до
графов с иностранными фамилиями, то этого она решительно и за
титул не принимала.
Метеор известен был в свете под именем
графа Слопчицького, а в польском кружке его титуловали просто
графом Тадеушем, то есть звали одним только именем, ибо метеор был настолько популярен, что достаточно было сказать «наш грабя Тадеуш» — и все уже хорошо знали, о ком идет речь, и притом же совокупление
титула с одним только собственным именем, без фамилии выражает по-польски и почтение, и дружелюбность, и даже право на некоторую знаменитость: дескать, все должны знать, кто такой
граф Тадеуш: как, например, достаточно сказать: князь Адам, или
граф Андрей — и уже каждый, в некотором роде, обязан знать, что дело идет о князе Чарторыйском и о
графе Замойском.
Но насколько пан Слопчицький в действительности имел прав на графский
титул, этого не разрешила бы ни одна герольдия в мире. Вообще, он был
граф самого сомнительного качества, — более для виду, и едва ли не сам себе доставил графскую корону.
На другой день Екатерина велела
графу Воронцову написать указ о даровании Разумовскому, как супругу покойной императрицы,
титула императорского высочества и проект указа показать Разумовскому, но попросить его, чтоб он предварительно показал бумаги, удостоверяющие в действительности события.
— Он молод, красив, богат, на видной службе, государь, ты говоришь, его любит, а ведь от его величества зависят
титулы, захочет и завтра Оленин будет бароном или
графом, ведь сделал же он бароном Аракчеева… — говорила мать.
— Это уж ты ошибаешься. Свянторжецкие польские
графы, хотя некоторые из них, ввиду обеднения, не именуются своим
титулом. Дела Станиславы, видимо, блестящи, и она по праву носит свою девичью фамилию и
титул.
Эта причина крылась в раздражении Павла Петровича против мальтийского ордена вообще, и
граф, как первый втянувший государя в дело покровительства ордену и принятия тяготившего теперь императора
титула великого магистра, стал неприятен государю.
— Вы видите,
граф, — подчеркнул
титул Грубер, не спуская с него глаз, — что мы знаем все… Я вас более не задерживаю… Желаю успеха, — добавил он.
— Он заметил
графу, что если бы он принял на себя власть великого магистра, то
титул «altesse eminentissime» надо было бы изменить на «majesté imperiale emineptissime», то есть «преимущественнейшего, преосвященнейшего императорского величества», а затем, как я уже говорил вам, его величество выразил намерение переговорить с папским нунцием и уполномочить князя Куракина для ведения дальнейших переговоров с
графом Литта.
Он слишком хорошо знал императора Павла Петровича, чтобы не видеть в его заключительных вопросах, обращенных к
графу Литте о необходимости изменить
титул великого магистра, почти созревшее в уме его величества решение принять этот
титул, а следовательно, официально стать во главе католического учреждения, большинство членов которого, как мы знаем, принадлежали вместе с тем и к обществу Иисуса.
Он принудил его сложить с себя название
графа Лильского, под каковым именем наследник французского престола приехал искать убежища в России, окружить себя телохранителями, принять
титул короля и требовать оказания себе почестей, подобающих этому
титулу.
Пришел и хозяин дома, муж кузины, коренастый брюнет, толстый, резкий в движениях, совсем не похожий на свой
титул, смахивающий скорее на купца средней руки. Он предложил закусить. В кабинете у него сидело еще трое мужчин. Ждали Гаярина и дядю княгини,
графа Заварова, недавно поступившего на покой, — одну из самых крупных личностей прошлого десятилетия.
— Так-то лучше,
граф, — повторил штаб-ротмистр, как будто за его признание начиная величать его
титулом. — Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да-с.